Портрет Александра Костина висит среди других выпускников школы №4 г. Онеги, ветеранов локальных военных конфликтов. Он участник боевых действий в Афганистане на последней, завершающей, стадии присутствия там контингента советских войск и свидетель их вывода.

Из своего гарнизона в Пули-Хумри, провинция Баглан, где базировалась малая отдельная вертолётная эскадрилья, Александр вместе с остатками своей части эвакуировались последними.

- На самолёт садились ночью с 9 на 10 февраля в Мазари-Шарифе, - вспоминает ветеран. – Летим, в салоне включается свет, объявление – «Ребята, поздравляем всех, вы пересекли границу Советского Союза. Для вас война закончилась».

История призыва Александра Костина мало чем отличается от тысяч и тысяч подобных ему сверстников. По окончании школы в 1987 году отучился на водителя на курсах ДОСААФ в Северодвинске. В армию в мае 1988-го уходил, имея небольшой трудовой стаж в лесхозе. Уже на исходе войны в Афгане, куда не стремился попасть никто. Но судьба определила по - своему?

После трёх суток муторного ожидания на призывном пункте в Архангельске, команду 40А, в которую попал Александр, построили на плацу и предложили пойти на флот.

- Сказали, не хотим три года кричать «полундра», - смеется Костин. - Отпустили на 10 суток домой. А потом на самолёте - в Ленинград, где соединили с командами из Мурманска и Пскова – и, с дозаправкой в Казани, на Самарканд. В мае уходил отсюда в зимних сапогах и тёплой куртке. Туда прилетели - +30.

На первом построении командиры сразу отметили, как новобранцам повезло.

- Отсюда сто процентов все шли в Афганистан. А так как начался вывод – первая партия уже прошла, сказали, будете здесь служить в воздушных силах, - продолжил Александр Вениаминович. - Два месяца на КАМАЗах марш-броски делали. В конце июля нас перебросили в горы и начали тренировать – бегать, стрелять. А через месяц объявили - отправляетесь в ДРА, выполнять воинский интернациональный долг. Я на гражданке боксом занимался и был уверен, что меня возьмут. Зачитывают список, кого назвали – три шага вперед. Назвали – выхожу. Едем, так едем.

На поезде - в Ташкент, оттуда на самолете - в Кабул.

- Прилетели и не верим, что на войну попали. «Покупатели» (офицеры частей) из разных городов приезжали, забирали кого куда. А мы всё это время дислоцировались за толстой стеной, рядом со взлётной, которую на третьи сутки обстреляли духи (душманы), - рассказал онежанин. - А ночью за нами прилетели два вертолёта МИ-8, и нас - шесть человек забрали в Пули-Хумри. Прилетели, а там дембеля - по два с лишним года уже отслужили. Начали нам технику передавать. Я попал на обеспечение полётов боевых вертолётов на топливозаправщик – МАЗ (7,5 тонн). На нём служба и прошла.

В первые сутки неподалёку работали «Грады» (реактивные системы залпового огня). День и ночь.

- Думаю, как я спать тут буду? Не уснуть. Но быстро привык.

Цистерны с топливом, которые было необходимо перевозить, «от греха» стояли в пяти-шести километрах. Задача у Александра была не хитрая – привезти авиационный керосин и вернуться обратно.

- Самая большая опасность. Водителей топливозаправщиков так и называли – смертники. Если попадут при обстреле, шансов выжить почти не было.

Обстрелы бывали не редко. Гарнизон располагался в низине. Исключить их не помогали даже постоянные боевые посты в горах. Но время шло. И вслед за празднованием нового 1989 года начался плановый вывод войск. День, когда выведут последнего солдата, был объявлен заранее.

- Духи стояли по дороге и на пальцах показывали нам - сколько сталось – 20, 15 дней. Днём - он мирный человек, а ночью - взял автомат и…

Колонны уходили одна за другой, а вертолётная эскадрилья обеспечивала их сопровождение.

- Мы заправляли вертолеты - они летали. Потом вывели и наш автобат, основную его часть, а мы остались. Совсем мало. Гарнизон большой, и нам сказали, что тут уже и духи неподалёку есть. Надо перестраховываться. Мы жили в модуле, два солдата ходили вокруг и двое с автоматами внутри него.

Пред эвакуацией часть автопарка, в том числе и машину Александра, передали афганцам. По возвращении в Союз онежанин продолжил службу под Душанбе, а закончил в Узбекистане, в Кагане. Без отпусков, поэтому 4 февраля 1990 года уже был дома. В 19 лет.

- Мы все тогда после армии сразу окунулись в 90-е, когда началась вся эта неразбериха, смута. Подстраивались под жизнь гражданскую, – завершил свой рассказ Александр Вениаминович. И, помолчав, добавил. - Но 15 февраля навсегда осталось нашей датой, воинов-интернационалистов. Не зря мы там были.